Год Дракона - Страница 184

184

Взгляд его упал на телефон, который подпрыгивал на переднем сиденье, норовя улететь куда-нибудь. Павел схватил его и надавил кнопку быстрого набора номера Олеси.

Девушка ответила мгновенно:

– Алло! Пашенька! Алло!

– Олеська! – заорал Павел что было мочи. – Олеська, я Лукадрищева сейчас завалю! Я тебя люблю, Олеська!!!

– Пашенька! – закричала девушка. – Пашенька, где ты, Пашенька?!.

– Я уже! – продолжал орать Павел, уже видя замаячившие впереди постройки аэропорта. – Я сейчас! Не реви, дура, я тебя люблю!!!

И, кинув телефон и надавив на газ, снова заорал:

– Мы! З беларуских! Лясоў! Партызаны! Хуй ты у меня куда улетишь, блядь!

Олеся поняла, что Павел едет в аэропорт, – шестым чувством поняла. Схватив все деньги, что у нее были и сунув телефон в карман курточки, Олеся натянула кроссовки и, вылетев на улицу, бросилась к стоянке такси, к первой же машине:

– Дядечка, миленький!!! В аэропорт, пожалуйста, пожалуйста, скорее!!!

– Ты че?! Больная, что ли?! – удивился таксист. – Че случилось-то?!

– Дядечка, скорее!!! – Олеся заплакала. – Пожалуйста… Там… Там Пашенька…

– Ну, ясно, понял. Пашенька, – усмехнулся таксист. – Пятьдесят.

Олеся швырнула ему в лицо деньги – все банкноты до единой, так, что мужик едва успел среагировать, обежала машину и шлепнулась на переднее сиденье:

– Скорее, пожалуйста, скорее!!!

– Да ладно, успеем, никуда твой Пашенька не убежит, – усмехнулся дядька. – От бы за мной кто так побегал, е-мое…

Они вырулили на проспект. Таксист покрутил рукоятку настройки магнитолы:

– Че за хренотень? Все станции молчат, как воды в рот… Вроде и не профилактика сегодня…

– Это чехи, – всхлипывая, сказала Олеся. – Они здесь уже, началось…

– А ты откуда знаешь?! – вытаращив глаза на девушку, гаркнул таксист.

– Я знаю… Скорее, ради Бога, скорее!

На посту ГАИ дорога в обе стороны была перегорожена шлагбаумом, за которым стояли два бронеавтомобиля с королевскими гербами. По договору с Фронтом национального спасения чешских флагов десантники нигде не поднимали, чтобы не провоцировать слухов об оккупации. А вот бело-красно-белый флаг над постом уже развевался…

– Приехали, – сказал таксист и открыл дверь, собираясь выходить, но десантник, улыбнувшись сквозь плексиглас сферы, поднял автомат стволом вверх и сделал такое движение рукой, – «разворачивайся». Таксист сплюнул и подчинился:

– Ну, и че теперь? Домой? – ему страсть как не хотелось расставаться с деньгами, да ведь жалко девку, лица на ней нет…

– В объезд. Пожалуйста. Мне нужно туда. Пожалуйста, – прошептала Олеся, упершись остановившимся взглядом в заграждение и солдат. – Там Пашенька… Он проехал туда… Он мне пять минут назад позвонил… Пожалуйста!!!

Посмотрев на Олесю, таксист крякнул и, развернувшись, направил автомобиль под мост, в сторону объезда…

МИНСК, 20 МАЯ. АЭРОПОРТ «СМОЛЕВИЧИ». УТРО

Они стояли у трапа своего летающего госпиталя, наблюдая, как самолет Лукашенко рулит на взлетную полосу. Все состоялось, как и было условлено. Аэропорт и диспетчерскую службу уже контролировали высадившиеся вторым эшелоном десантники королевской воздушной пехоты, и в часе подлетного времени находились в воздухе первые транспорты третьего эшелона с бойцами Беларуской Краевой Абароны.

Елена вышла из самолета, спустилась по трапу, подошла к Майзелю и вдруг обняла его, прижалась изо всех сил.

– Что, ангел мой? Что?!

– Ты успел, – Елена подняла к нему лицо. – Я, наверное, никогда не смогу понять, как тебе это удается…

– Что?! Говори!

– Ей делают операцию…

– Сейчас?!

– Да, ящерка. Сейчас. Кровоизлияние в селезенку, она не спала поэтому, наверное… Если бы не сегодня, там лопнул бы этот кровяной мешок, вряд ли удалось бы ее спасти…

– Шансы?

– Все будет в порядке. Это несложная операция, они даже не режут ничего, достаточно лапароскопии… Господи, прости меня, с каким удовольствием я выстрелила бы ему прямо в его поганую усатую рожу…

– Теперь ты понимаешь, – вздохнул Майзель.

– Да. Наверное…

– Иди туда, ангел мой. Будь с ней. Будь с ней, прошу тебя…

Лайнер Лукашенко уже вырулил на финишную прямую и остановился, раскручивая турбины. Вдруг они увидели, как из ангара в двух-трех сотнях метров от полосы, обрушив ворота, вылетел ярко-желтый, с низко посаженной кабиной, автомобиль-заправщик и помчался прямо к самолету. Из-за рева реактивных турбин двигателя машины не было слышно, но сомневаться в намерениях сидевшего за рулем не приходилось.

Это же Павел, понял Майзель. И заревел:

– Огонь!!!

– Сдурел, – усмехнулся Богушек. – Не успеют, инерция-то какая… Ай да Павличку, ай да молодец…

И добавил вдруг по-русски, отчего Майзель резко повернул к нему голову:

– А Бог – Он, в натуре, не фраер…

Все произошло за какие-то секунды. Смяв редкое оцепление, открывшее все-таки огонь по заправщику, желтый снаряд, уже охваченный пламенем, влетел под крыло лайнера…

Два взрыва слились в один. Майзель даже не пригнулся, – встретил лицом палящее дыхание взлетевшего вверх огненного вихря. Только закрыл глаза… А когда открыл, на взлетной полосе валялись горящие обломки, и со всех сторон к ним мчались автомобили, – военные, медицинские, пожарные…

Елена выскочила из самолета, ссыпалась по трапу, вцепилась в него:

– Что?!? Что это?!?

– Павел.

– Боже правый…

– Пашенька!!! – услышали они истошный крик и, повернувшись, как по команде, увидели бегущую к ним фигурку Олеси. – Пашенька!!!

Она споткнулась, упала, вскочила, опять побежала… Майзель смотрел на нее, прижимая к себе Елену, и даже думать ни о чем не мог, – какие-то ошметки, а не мысли…

184