Год Дракона - Страница 32

– Каком?

– Что на той стороне ты мне покажешь граждан. Не мертвые души, а граждан. Хотя бы десять процентов населения, не считая чад и домочадцев.

– Так это ясно…

– Хорошо. И это, насколько я понимаю, самое трудное.

– Правильно ты понимаешь, – вздохнул Корабельщиков. – И не один день потребуется. Может, и не один год…

– Обязательно. Но мы же для этого и собрались тут. А? Один вопрос.

– Да?

– Знаешь, почему именно ты?

– Знаю.

– Отлично. Я слушаю.

– Потому что я ни в каких партиях не состою, никаким комитетам не подчиняюсь, ни с кем ничего не подписывал и никому ничем не обязан. А иначе и финансировать меня было бы затруднительно весьма, и под колпаком…

– Не продолжай, друг мой, – Майзель откинулся и с интересом посмотрел на Андрея. – Ты просто молодец. Ты самую суть ухватил. Ты не тусовщик. И поэтому всех их построишь. Я в тебя верю, Андрей.

– То есть зачет я получил, – усмехнулся Корабельщиков.

– Получил.

– Мальчики…

– Что?

– А это не называется – вмешательство во внутренние дела суверенного государства?

– Тебе твой муж ясно сформулировал – нет суверенного государства, есть шайка бандитов, запугивающая и грабящая население некоей территории, с которой ушли оккупанты. Власти нет, страны нет, один разбой под красно-зеленым флагом. Контрабанда оружия, наркотиков, беженцев-нелегалов, – Майзель, не мигая, смотрел на Татьяну так, что у нее мурашки по коже побежали. – Нет моральной проблемы, Танечка. Есть много-много технических проблем и чертова уйма работы по их решению. Сейчас и начнем.

– Прямо сейчас?!

– Обязательно, – оскалился Майзель, достал телефон и начал листать номера в памяти.

– И что, ты можешь вот так, среди ночи, разбудить министра?!

– Если он спит, то разбужу. Ты знаешь, какая у него зарплата? Какой коньяк он пьет? В каких компаниях и с кем проводит время? И какие цыпочки его на всяких саммитах и симпозиумах по спинке гладят? За все надо платить, Танюша. Мы наших чиновников холим и лелеем. Платим им умопомрачительные деньги. Позволяем им расслабляться и наслаждаться на всю катушку. Но и спрашиваем с них за это не по-детски. И много работаем с ними, чтобы они понимали свой и наш маневр. Они солдаты, даже если на них генеральские мундиры. И знают, что если они нас подставят, то мы, не мешкая и не чинясь, моментально намажем им лоб зеленкой. Только так это работает. Так что, если надо, и среди ночи встанут, и с девочки слезут за пять секунд до кончины.

– И нельзя никак до утра подождать?!

– Нет. Потому что это война.

– Ты все время воюешь?!

– Обязательно.

– С кем?!

– С врагами. С лукашенками. С чучмеками. Со всяким дерьмом, которое называет себя оплотом либерализма и демократии, а само только и знает, что набивать себе мошну, отбирая у людей последний заработанный грош. А когда мы их победим, придется воевать с кем-нибудь из бывших друзей, которые сочтут, что при раздаче слонов недостаточно детально учли их интересы. Покой нам только снится, Татьяна.

– Ты…

– Я чудовище. Я знаю. Что выросло, то выросло.

Он кивнул Татьяне и переключился на министра, ответившего так быстро, что стало понятно, – нет, и не ложился еще. Говорил он довольно долго, минут, наверное, десять, если не больше. Корабельщиковым ничего не оставалось, как сидеть и наблюдать за Майзелем, расхаживающим по кухне, словно огромный и смертельно опасный хищник. Теплокровный, но… Татьяна поразилась, как легко льются из него слова на чужом языке, с каким, судя по всему, почтительным и деловитым вниманием слушает его собеседник. Майзель не доказывал и не просил – тон у него был совсем спокойный и при этом вполне директивный. Закончив разговор, он сложил телефон и с удовлетворенной усмешкой посмотрел на гостей:

– Ну, так. Завтра в восемь мы с Корабельщиковым едем в МИД. Думаю, до вечера вряд ли управимся. А то и до ночи… Бой покажет, однако. Танюша, ты с Сонечкой будь, как дома, играйте, купайтесь, смотрите кино и так далее. Если захотите в центр, погулять или за покупками, вызовите такси, расплатишься картой, у нас это просто, – он протянул Татьяне кусочек пластика с ее фотографией на оборотной стороне. – Распишись только, не забудь. С культурной программой придется немного подождать. Если успеем, вечером поедем в гости к величествам, дети поиграют… А теперь идемте, покажу вам ваши покои…

– А ты?

– А у меня полно работы, дружище, – усмехнулся Майзель. – Сейчас самое время с посланником в Канаде пообщаться…

– А когда ты спишь?

– Я не сплю. Меня это отвлекает от дел.

– Ты шизик.

– Я Дракон, – усмехнулся Майзель. – Гей шлуфэн , ребята. Утро вечера мудренее…

Он погасил свет в той части дома, где разместил Корабельщиковых, а сам ушел на кухню. Ни Андрей, ни Татьяна заснуть не могли…

– Корабельщиков… Ты уверен, что это он?

– Это он, – вздохнул Андрей. – Эти словечки, ужимки, интонации, что-то еще, что я не могу передать словами… Это, безусловно, он.

– Но мутировал он просто чудовищно.

– Да? Может быть. Но только это в нем всегда сидело. Да хотя бы то, что все это в Праге… Давно еще, Таня… Так давно это было… Он сказал тогда – это не мой мир… Я чуть не упал тогда, когда это услышал… Интересно, как этот… Похоже, что этот – его… Он сам все это сделал таким… Как это вышло, Таня?!

– Он делал, что мог. И что не мог – все равно делал… И мы тоже, Андрюшенька… Мы тоже должны…

– И ты?

– И я. С тобой, вместе…

– Ну, может… Танечка… Тебе страшно?

– Очень. Иди ко мне, Андрюшенька…

– Здесь?! Сейчас?!

– Здесь и сейчас, мой кораблик…