Год Дракона - Страница 190

190

– Вацлав…

– Ну-ну, дорогая. Посмотри лучше в баре, там должна быть бехеровка или сливовица, и налей нам с Драконом по двести пятьдесят с прицепом, как во время оно…

– Вы… Добрый вечер… Вы что тут все делаете? – Елена, как привидение, закутанная в простыню, возникла на пороге кухни, с изумлением глядя на монаршую чету и Майзеля.

– А! Вот и княгинюшка! – С некоторых пор король иначе Елену не называл. – Дорогуша, мы тут обсуждаем, что вам подарить на свадьбу. Я предлагаю Людвиково крыло дворца, а ее величество считает, что там сначала надо сделать ремонт… Что? Как?!? Разве этот мудак еще не сделал тебе предложение по всей форме?! Щас я ему ухи-то пообрываю…

– Боже мой, Вацлав… Елена, милая, не обращай внимания, это у него так радость выражается…

– Спасибо, ваше величество, – Елена улыбнулась и изобразила некое подобие книксена. – Мы уж как-нибудь без дворцов…

– Пойдем, милая, – Марина поднялась и, подойдя к Елене, взяла ее за локоть. – Этим двоим нужно сейчас в самом деле раздавить чекушечку, а мы с тобой обсудим кое-что пока… Пойдем.

Они вернулись в жилую часть дома.

– Не сердись, – сказала Марина и, улыбнувшись, погладила Елену по руке. – Мужчины часто забавно реагируют на новость о своем отцовстве. Ты ведь собираешься рожать, правда?

– Конечно, – Елена длинно вздохнула. – Я так… Я даже молиться перестала много лет тому назад. Мне же сказали – мужайтесь, никаких шансов… Как же это?

– Все в руке Божьей, дорогая. Да и потом… Любовь творит всякие чудеса. Я в это верю. Смешно?

– Нет, нет, Марина, нет… Но… Что же будет?

– Будет жизнь, Еленушка. И свадьба. И дети. И памперсы. И свинка, и… Все, как у людей, дорогая. Наконец-то. И ты нас порадуешь крестником. Как тебе идея?

– За тобой мне уж точно не угнаться…

– Ну, я раньше начала. Так что тебе следует очень постараться…

– Я боюсь.

– Что? Ну, Елена, конечно. Все боятся. Уж так заведено…

– Нет. Я не об этом. Я боюсь, что я… Что мы… Я не хочу мешать ему… Он… Я не уверена, что ему это нужно…

– Елена, не говори чепухи. Я знаю Данека столько лет… Единственное, о чем он может мечтать – это любимая женщина и дети.

– Я не отказываюсь быть его любимой, Марина. Я не знаю, хочет ли он – на самом деле, понимаешь, внутри, – хочет ли, что бы это было… так? Жена, дети… Я не знаю…

– Я думаю, что все решится сегодня, милая. Ему просто нужно слегка опомниться. Новость выбила из колеи не только нас с тобой, но и его, поверь…

– Я понимаю. Я просто хочу, чтобы он… Он ничего не должен мне, Марина. Это я должна ему. Он спас меня от гибели по крайней мере трижды. И Сонечку. Я… Я уже поверила, что у меня будет доченька, пусть через весь этот ужас, но маленький беззащитный человечек, за которого я отвечаю… И… и вдруг… у меня будет ребенок. Мой собственный, мой, мой ребенок… Которого не должно, не могло быть… Вообще никак не могло быть. Чего же еще можно ждать или требовать от мужчины?

– Еленушка… Но ты ведь хочешь?

– Больше всего на свете я хочу быть с ним, – Елена посмотрела на Марину сухими и темными глазами. – Больше всего на свете. А как это будет выглядеть, не имеет для меня ровным счетом никакого значения. Но я хочу быть другом и помощником, а не гирей на его ногах.

– Да какая же ты гиря, милая, – улыбнулась Марина. – Что бы мы все без тебя делали…

– Я просто делала, что должна.

– Конечно, дорогая. Конечно. Как и все мы.

– Я столько думаю об этом, Марина… Я голову сломала себе. Как? За что? Чем я заслужила?

– И что же надумала?

– Это не я… Это он. Это ему… Ему подарок…

– Боже мой, Еленушка, что ты такое говоришь, милая… Это вам, вам, это для вас, чтобы вы были вместе, чтобы все было по-настоящему, дорогая…

– Марина…

– Что?

– Мне так горько… Я бы так хотела узнать его маму… Я столько слов хотела бы ей сказать…

– Ах, дорогая, – голос Марины дрогнул. – Я так тебя понимаю… Я тоже.

– Плохо, когда все так поздно. Все должно быть вовремя…

– Разве это поздно, Еленушка?

– Конечно. Вряд ли я еще что-нибудь смогу. А я хочу кучу детей, понимаешь, Марина? Кучу похожих на него мальчишек… Ну, хотя бы двух…

– Не надо плакать, дорогая. Тебе нельзя расстраиваться. Все образуется, Еленушка. Поверь мне, я знаю…

– Это ведь была шутка? – Елена скомкала бумажный платок и попыталась улыбнуться.

– О чем ты?

– О дворце.

– Боюсь, что нет, дорогая, – покачала головой королева. – Ты, вероятно, плохо знаешь Вацлава. Если он вбил себе что-нибудь в голову, то даже мне не под силу достать это оттуда.

– Это невозможно.

– Ну, отчего же, – лукаво улыбнулась Марина. – Это вполне законченное архитектурное сооружение, с отдельным подъездом, там можно быстро оборудовать пригодное и приятное для жизни пространство. И оно совсем не на виду, чудесный вид с террасы, парк прямо под окнами. Я буду рядом. Дети смогут вместе играть и учиться. Вацлав давно мечтал затащить Данека к себе поближе, но всегда что-нибудь мешало. Как бы там ни было, мы ведь публичные персоны… И журналисты, и все такое… Но теперь, когда вы вместе… Признаться, я и сама не вижу никаких особенных изъянов в этой идее.

– Но это… это королевский дворец!!!

– Ах, дорогая, перестань, – махнула Марина рукой. – На дворе двадцать первый век. И тебе понравится.

– Я не могу жить в музее.

– А здесь можешь? Музей переехал, Еленушка. А дом, в котором не живут, неумолимо рушится. Пусть будут детский смех, и детский плач, и собачий лай, и звон рапир, и запах вкусной еды. Это чудесно. Мы с Вацлавом обожаем это. И очень любим тех, кого мы любим. Мы любим вас, Еленушка. И Данека, и тебя. И Сонечку. Мы будем счастливы, если вы согласитесь.

190