Год Дракона - Страница 18

– И что, это как-то удается контролировать?

– Да была же вся инфраструктура… Мы только оснастили ее новыми техническими средствами. И подняли мотивацию не на порядок даже – на десять. Мы не входим ни в какие шенгенские зоны, визы для граждан стран, не входящих в Пражский Альянс, выдаются через посольства, для всех остальных – на границе, пограничники с такими приборчиками ходят, сканерами отпечатков. Виза тоже имеет штрих-код, подделать визу невозможно. Подъезжает, скажем, автомобиль к границе. Все, кто старше шестнадцати, пожалуйте ручку на сканер. Проверка занимает несколько секунд. Все в порядке – следуйте дальше. Не в порядке – разворот и до свидания. Каждый въехавший автомобиль получает наклейку на лобовое стекло со штрих-кодом. По внешним признакам он расшифровке не поддается. Все правонарушения, совершенные в стране, регистрируются и попадают в центр обработки вместе с отпечатками. И фейс-контроль. Обязательно.

– Ну, допустим. А как получается контролировать доходы?

– Это тоже было продумано. У нас теперь практически нет оборота наличных денег. Ну, то есть он, конечно же, есть, но составляет менее двух процентов от массы денежного оборота в стране. Мы даже каждому туристу предлагаем открыть банковский счет и положить на него все деньги, которые он с собой привез, потому что наличные в нашей стране не нужны просто. Операции проходят через платежные карты, то есть через банковские счета. Поэтому ничего невозможно укрыть. Как ты знаешь, у нас очень низкие налоги, самые низкие в мире для реального сектора экономики. И НДС очень маленький – пять процентов. Поэтому у нас тут экономический рай вместе с экономическим бумом. Уже много лет. А нашим чиновникам неинтересно, небезопасно – смертельно небезопасно, и им это отлично известно, – да и попросту негде воровать. Их мало и они исполняют приказы, а не издают их. И зарплаты у них поэтому просто умопомрачительные. Нигде таких нет. Поэтому у нас мало полицейских, они экипированы лучше всех полицейских в мире и зарплаты у них тоже умопомрачительные. И в бандитов, если таковые вдруг заводятся, они сначала стреляют, а потом выясняют, собирался ли он что-нибудь сделать или просто чисто так прогуливался…

– И во сколько тебе все это обошлось?

– Да какая разница?!. Андрюшка, ты пойми… Цель состояла в том, чтобы доказать всем: много денег – всего-навсего инструмент для того, чтобы делать какие-то очень правильные вещи. Чтобы людям жилось удобно в этом мире, понимаешь? Я знаю, что мало кто в это верит. Мало кто допускает, что мною двигают какие-то иные мотивы, кроме страсти к наживе и жажды власти. Именно поэтому я никогда и никого не пускаю внутрь. И все, кто работает у меня и на меня, знают: разговоры – это смерть. Совсем без утечек не бывает, конечно. Но мы это, в общем и целом, контролируем. Пусть думают, что хотят, пусть строят любые гипотезы… Но никто и никогда не услышит от меня ни слова в свою собственную защиту. Я не собираюсь оправдываться, – потому что мои друзья, мой король и очень многие здесь знают, как обстоит все на самом деле. На остальных мне, в общем-то, плевать. Я тебе больше скажу, Дюхон. Я думаю, что если бы все поняли, что и зачем я делаю, то они бы жизни не пожалели, чтобы мне помешать. А так… Пусть думают, что мы мафия. Очень многим людям гораздо легче поверить в злой умысел, нежели в добрый. Тем более, что методы у нас, как говорится, спорные. Ну, ничего. Бой – он все покажет. И показывает… Приехали!

ПРАГА, «GOLEM INTERWORLD PLAZA». МАРТ

Кабинет Майзеля произвел на Андрея неизгладимое впечатление: огромный, наверное, на пол-этажа центральной башни, основание которой – квадрат со стороной метров сто, если не больше, везде стекло, металл и кожа, ни одного телефона – только три громадных ЖК-панели на столе… Впрочем, столом это можно было назвать лишь по привычке. Это была какая-то конструкция, которая росла, казалось, прямо из пола, и имела такие размеры, что сидеть там было бы впору самому что ни на есть настоящему дракону. Ну, и кресло, конечно… Чудеса современной эргономики. Взгляд его свободно скользнул – еще раз – по необъятному окну в целую стену, по матово-черной панели другой стены, служившей наверняка еще одним экраном, по гигантскому столу для совещаний на полсотни посадочных мест, по мягкому углу с огромным и замечательно уютным на вид С-образным диваном из нежной кожи цвета слоновой кости… Здесь вообще было удивительно светло. Андрей не сразу разобрал, что вся эта игра света умело скомбинирована из естественного источника – окна и множества искусно припрятанных светильников. Майзель легонько подтолкнул его к дивану:

– Нравится?

– Честно?

– Обязательно.

– Крышу срывает. Понятие «нравится – не нравится»… Иррелевантно.

– Спасибо.

– Не за что. Ты действительно изменился ужасно. Я себе представляю, что подумал бедный Ярухито, когда сюда попал…

– Превосходное наблюдение. Именно на такой эффект это и рассчитано. Не хочешь душ принять с дороги?

– Тоже здесь?!

– Я тут живу, – вздохнул Майзель.

– Что, постоянно?!

– Ну… почти.

– Нет. Нет, нет… Этому завидовать нельзя. Это просто бред. Ты что, правда один?!.

– Обязательно. Один, как перст. Друзья, единомышленники, соратники, сотрудники, секретари, охрана, и курьеры, курьеры, курьеры… Дракон должен быть один. Иначе – какой же это дракон?

– Похоже, ты на самом деле от этого не в большом восторге…

– Ну, дружище, ты просто наступил на мою любимую мозоль.

– Извини, – Андрей испытующе посмотрел на Майзеля. – Может, расскажешь?